- Расскажите нам о сингле.
- В преддверии нового альбома, мы выпустили сингл, который называется «На грани». Он отражает суть происходящего сейчас. Ведь мир сейчас на грани находится – и это нашло место в сингле, поэтому он так называется. Так же называется наша новая песня, которая будет на готовящемся альбоме. Если даже по тексту смотреть, то это ностальгия о каком-то потерянном мире, который уже безвозвратно канул и его уже не вернуть.

-Что это был за мир, который «канул»? Это мир как прошлое?
-Да, прошлое, которое уже не вернуть. Есть по этому поводу у меня определенная ностальгия. Когда вижу, что уходят из жизни известные музыканты, когда уходят из жизни известные актеры. Вообще уходит целый жизненный пласт из нашей теперешней жизни.

-То есть песня эта больше грустно-ностальгирующая?
-Да, именно. Это отражено и в музыке и в тексте. Вот что-то меня сподвигло, когда стали уходить из жизни Мордюкова, Лавров, Смоктуновский и другие. Они были для меня как родственники, и когда я узнавал об этом, мне было очень больно и жалко. С ними уходит целая эпоха, целый мир. Вот об этом мне очень хотелось бы сказать в этой песне. А сам сингл, он представляет собой три композиции, три лирические баллады. Две композиции, которые были записаны в прошлом еще с альбома «Реки времен» и песня «Ночь в июле». Она была записана очень давно, но мы ее с тех пор не переписывали и не делали каких-то других ее вариантов. Не издавали ее, хотя она была записана еще в 1997 году на сольном альбоме Сергея Маврина и меня, который назывался «Смутное время». Мы сейчас ищем, на какой студии дальше записывать наш новый альбом. Потому что сводить и делать мастеринг здесь стало проблематично. У нас нет нормальных специалистов. Я думаю, что ни для кого это не секрет. Самим заниматься этим – дело неблагодарное, так как мы таких глубоких познаний не имеем. Поэтому проще работать с западными студиями. Нам эту мысль подсказал в своё время Майк Тирано – бывший барабанщик из группы «Rage». Он говорит: «А что вы так мучаетесь, есть очень разные интересные студии, попробуйте на них». Нас что очень сильно удивило: финансовая составляющая этого вопроса такая же, а даже и дешевле, чем в нашей стране, но качество несоизмеримо лучше и более оперативно. Оформление сингла нам делал вообще музыкант группы «Lacrimosa». Потому что здесь мы мучились с оформлением: у тех людей, с которыми постоянно мы сотрудничали, не было времени.

- Вы этому человеку абсолютно доверили идею, или он послушал музыку и по впечатлениям уже рисовал?
-Мы отправили песню, идею, мысли. Перевели текст. Очень хотелось изобразить на обложке отчаявшегося человека, который замер. В тексте есть такие строчки: «Как захочется встать в перекрестье лучей в круге света, чтобы ввысь подняла, закружила небес глубина». Мы хотели, что было показано отчаяние человека, стоящего на распутье между двух миров, в прошлом и настоящем. Настоящее он не очень принимает, не очень вписался в эту настоящую жизнь. Мы это объяснили художнику, но процесс шёл не очень быстро, поскольку он всё-таки финн, у него свой менталитет. Это был наш совместный продукт. Он предлагал свои варианты, мы это правили. Герой, который в итоге стоит в центре, тоже постоянно менялся: он был то спиной, то разворачивался боком, то это был хиппи, то он походил отчасти на бомжа. Долго-долго мы мучились, мучились с этим персонажем, ну вот, в конце концов, что-то нарисовали.

- Я песню пока не слышала, но первое впечатление по картинке и названию – мне кажется, что человек стоит на грани, а перед ним всё-таки грань чего-то нового.
-Мы оставляем определённый позитив, то есть это не просто какая-то безысходная песня «всё, дальше деваться некуда». Даже в самой грустной нашей песне, какая бы она ни была по тексту, всё-таки есть какой-то светлый момент, что всё не так плохо, что выход есть, его можно найти, главное – было бы желание. «От желания уйти, до желания остаться лишь миг».

- Настроение, полное беспричинной, безграничной тоски.
-Да, это депрессия, которая постоянно сквозит везде. Нам хотелось отразить эту сторону, но всё-таки показать и светлую сторону: что есть шанс, чтобы всё-таки остаться в этой жизни.

-А другие две песни, почему выбор пал именно на них? Случайно?
-Нет, вот «Ночь в июле» – с ней была другая история. Поскольку она была издана только один раз на носителе, мы её не играли, ни в каких концертных версиях она не звучала, не выходила ни на концертных альбомах, ни на DVD. Мы её играли в последнее время – нас очень часто об этом просили. Слушателям понравилось, как она звучит, поэтому мы решили переиздать её в таком варианте. Просто я сам лично не очень был доволен тем продуктом, который получился в 1997 году. Не самой песней, а качеством записи. И поэтому мы решили исполнить её новым составом, записать и свести по-другому. Вот так выбор пал не нее. Тем более песня была неизбитая, и очень хотелось, чтобы она вышла в новом качестве на каком-то носителе. А вот с песней «Я здесь»... когда стали делать аранжировки, думали: «Какая же ещё песня?», и подумали, а что если сделать её в unplagged. Она даже интереснее прозвучала, она отличается от первоначального варианта, я даже старался петь её немножко по-другому, нежели как на альбоме «Реки времён». В итоге получилось новое прочтение, добавились новые краски.

- Симбиоз рок-музыкантов и классических музыкантов, каких-то оркестров, классических инструментов – достаточно распространенное явление. Музыкантов друг к другу тянет, они что-то друг в друге находят?
-Классическим музыкантам интересно поработать с рок-музыкантами. Мы не первооткрыватели, до нас была масса и наших соотечественников, и зарубежных коллег. В своё время, помню, опыты были и у «Deep Purple», они выпускали целый такой большой инструментальный альбом. Дело в том, что это очень близкие направления на самом деле. Кому-то кажется, большая разница, и даже взять, к примеру «Apocalyptica», они же играют «Metallica». Это своё прочтение музыки. Кому-то может быть не очень нравится, но мне нравится. Вот я послушал, и мне особенно понравились балладные песни типа «Nothing Else Matters» или «Unforgiven», они по-другому зазвучали. А тем более у нас был опыт работы с симфоническим оркестром – мы выступали с ним на НАШЕСТВИИ. И песни, которые, как мы думали, только в таких аранжировках могут хорошо звучать, вдруг они совершенно по-другому зазвучали с оркестром, вообще по-другому. Это был первый опыт. А попозже мы играли с «Арией» в Зелёном театре. Для нас открылся вообще другой мир. Мы поняли, что наши песни могут совсем по-другому звучать. Потому что симфонический оркестр добавляет тех красок, которых не хватает в ограниченном, компактном составе, где два гитариста, барабанщик, басист и я. А симфонический оркестр раздвигает рамки, и музыка совсем по-другому звучит. Я даже сравнивал восприятие этой музыки: те люди, которые не принимали нашу музыку в нашем классическом исполнении, когда они услышали её с симфоническим оркестром, они вообще по-другому стали относиться к этой музыке. Они говорили: «Мы даже не подозревали, что она вот так может звучать. Там было как-то жёстко, мы вообще к этому не были готовы, а тут появились новые краски и песня совсем по-другому заиграла». Поэтому нам хотелось сделать то же самое на сингле.

-На сколько процентов сейчас готов новый альбом?
-Если брать музыкальный материал, то готов он процентов на 80%. Я имею в виду, что песни сами по себе готовы. Тексты пишутся. Не все тексты могу сразу сказать готовы. Это не камень в огород Маргариты Пушкиной, но я не хочу «лакировать» ситуацию. Самый сложный процесс для нас – это написание текстов.

-А автором всех песен является Пушкина?
-Ну, на данный момент является она – Маргарита Пушкина. Идея песни «На грани» была и ее и моя, что-то я предлагал, что-то она, поэтому получился совместный текст. Даже последний раз она мне выслала мою версию обратно, то есть она не очень согласна была с идеей. Может быть, на альбоме она будет с другим текстом. Всё время она пытается ее переделать. Я над этим очень серьёзно думаю. Бывают такие эксперименты, когда сингл – это один текст, а на альбоме может быть другой текст. Возможно, в этом даже есть какой-то свой интерес, момент импровизации. На данном моменте работает она, больше ни с кем мы не пробуем работать. На самом деле сложно найти кого-то, кто был бы с тобой на одной волне. И даже с ней бывают проблемы. Не понимаем в чём-то друг друга. Работаем мы более 20 лет, а с другими людьми будет больше проблем – это 100%. Нужно, чтобы понимали тебя и чего ты хочешь. А я не всегда могу чётко выразить, я не знаю о чём эта песня. Музыка написана – но я только эмоционально могу что-то там обозначить.

-А Маргарита Пушкина присутствует на записях песен?
-Мы и встречаемся и общаемся интерактивно. На студию она не приезжает. Раньше она приезжала, в течение процесса меняла какие-то строчки, предлагала новые версии. Не всегда это встречалось с моей стороны одобрением, поскольку мне приходилось перепевать, а я уже вложился туда. Понимал, что горлышко подсело и перепевать не очень хочется. Но если я понимал, что это более удачный вариант, то приходилось наступать песне на горло. Всегда хочется, чтобы было лучше. Вот, например, в прежние времена она приезжала, сейчас этого не происходит. Но если мы общаемся по телефону, заходим в тупик и понимаем, что нам этого мало, то я вместе с бас-гитаристом приезжаем к ней в гости. Очень долго обсуждаем темы, правим строчки, которые были написаны. Пытаемся объяснить свою позицию, и таким образом мы находим определённый компромисс. Тексты она мне присылает на e-mail, я их читаю, пытаюсь их тут же записать и посмотреть, что из этого получается. Отсылаю ей уже записанный вариант. Иногда она мне сама говорит «Не то, что-то не угадали. Настроения нет». И если она понимает, что меня это, грубо говоря, не впирает, что не отражено это во мне, то мы понимаем, что надо что-то делать. Менять направление, тему песни. Вот песней «На грани» могу сказать без преувеличения, мы меняли направления много раз. Написано около 20 вариантов.

-Целый альбом практически!
-Даже два! (смеётся) Но, к сожалению, редко так происходит, что бы сразу можно было точно угадать настроение песни.

-Все новые песни написаны в какой-то общей тематике?
-Общая тематика альбома есть. Ориентировочно альбом должен называться «Жить вопреки». Жизнеутверждающе. И мало того, эту песню с таким названием мы играли уже на нашем юбилейном концерте в «Лужниках» в 2007 году, то есть тогда она уже была готова. Тогда она называлась «Монолог», теперь она называется «Жить вопреки», поскольку появились новые строчки и текст немного изменился. Есть тема, объединяющая почти все песни, но это не концептуальный альбом. То есть не то чтобы он имеет явную антигламурную направленность. Но там это точно есть, и слова там встречаются насчёт глянца и всего этого. Даже есть песня, которая Пушкиной не очень нравится. Я это точно знаю, она об этом много говорит. Это песня «Гламурная птица». Мне очень хотелось именно эту тему отразить в своём творчестве, может быть это уже не так актуально, но всё равно хотелось сказать слово по этому поводу. Может быть, не такое жёсткое, как у того же самого Шевчука, но тоже со своей определенной долей сарказма. Я просто послушал его песню «Попса». «Розовая пасть гламурного пса»… Мы всегда берём героя и вводим его в определённый круг. Интересен процесс его изменения, когда он попадает в эту среду, что с ним происходит и чем это может закончиться.

-Накипело?
-Накипело. Потому что я не могу равнодушно смотреть на то, что происходит у нас в Средствах Массовой Информации. Я достаточно часто смотрю телевизор, этой мой relax такой, сижу щелкаю по каналам и попадаю на разные передачки, которые радикально не принимаю. Вижу там людей, которые когда-то били себя в грудь: «артисты, неважно к какой категории они принадлежат, шоумены – они тоже живут в этом мире и неплохо себя чувствуют. Они подстраиваются под него». Эти были же элитой – режиссеры, фильмы которых на меня огромное впечатление производили. Мне очень не хочется подстраиваться под него. Я стараюсь не участвовать в таких передачках, тусовках, не быть в этом процессе, но равнодушно смотреть на это тоже не могу. Теперь, когда я вижу, что сейчас происходит подмена, блеск мишуры затмевает многим глаза, и из людей молодого поколения воспитывают эгоцентристов, которые думают только о себе и которым совершенно наплевать на близких… Меня это сильно раздражает!

- На ваш взгляд это идёт сверху?
-Конечно! Вся эта гламурность, она как пена, по большому счёту. Это навязано. Этого нет у нас в народе. Возьмите фильмы. «Остров» – это как глоток свежего воздуха. А не та калька под голливудские фильмы, все эти спецэффекты и компьютерная графика – за всем этим исчезает игра актёра и весь его внутренний мир. Идёт речь о том собрал он или не собрал, заработал или не заработал. И вот выходит «Остров» (я думаю, он собрал не меньше, чем эти раскрученные фильмы) и я понял, есть у нас в народе этот нерв, эта струна! Все тут же откликнулись! Вот это настоящая и другая жизнь! А когда я вижу людей, которые показывают свои гардеробы и думают только об одежде и причёсках, у какого кутюрье они отовариваются, я понимаю, что это какой-то материальный мир, а нашей стране это никогда не было свойственно. Да, если воспринимать гламур, как бантики, рюшечки, то это ещё Слава Богу, но когда это навязывается, как образ жизни меня это раздражает.

-Все вспоминают, что кризис 10 летней давности породил небывалый творческий всплеск. И в сегодняшнее время все ждут, может быть, в это время тоже что-то такое произойдёт.
-Может быть. Вы знаете, не так много людей, которые не поддались этому искушению. Ещё есть люди, которые что-то помнят. Вот интересно, когда задают вопрос по поводу образования, культуры. У нас же в едином государственном экзамене был вопрос «Что явилось переломом в Великой Отечественной войне в 1943 году?», и когда ответом является «массовые репрессии», то каким образом наши люди, боясь репрессии, стали лучше воевать? Да ерунда! Это же 43 год! Это же Курская дуга. Уже это не помнят люди. И это в учебниках отражено. Куда дальше плясать? Я не понимаю, зачем надо было, что-то менять, когда у нас было куча нобелевских лауреатов. Я не понимаю, что это происходит? Это какая-то общая деградация. Это кому-то очень выгодно, чтобы люди думали не о том. Чтобы думали о рюшечках, во что одеться.

-Да с одной стороны это всё кому-то это выгодно, но с другой стороны люди это воспринимают. Грубо говоря «пипл хавает», им дают и им достаточно.
-Согласен!

-Они не ищут альтернативы, хорошего кино. Даже если им предложить выбор, они откажутся…
-Вот здесь не согласен! Вы знаете, у меня был такой момент. Я шёл на репетицию, мы тогда репетировали в ДК «Горбунова», я на метро передвигаюсь, и я встретил своих поклонниц, двух девушек молодых и увидел маленькую афишу Евгении Смоляниновой – замечательная девушка, поёт романсы, поёт очень много Вертинского. Она очень интересный человек, а как она поёт это можно сойти с ума! К рок-музыке вообще не имеет отношения по большому счёту. Я говорю: «Ребят, вы обязательно сходите на этот концерт! Это совсем другой мир и мне интересна ваша реакция!» и спустя неделю я их встретил, у них были огромные глаза и они говорят «Мы поняли, что есть совсем другой мир!» Был полный зал, они ходят на нее, знают ее, хотя она себя в общем-то и не раскручивает. Я сам был на этом концерте, и я видел как молодые люди, мой сын в частности, которые слушают другую музыку. Я видел, как у них на глазах были слёзы. Я сам сидел и ревел. Как будто ангел спустился с неба и пел, и это было не надуманно, не из головы, а из сердца и из души. Главное найти нужные струны и показать, что есть другая музыка, культура, которую мы уже во многом потеряли. И я удивился от их реакции! Они стали постоянно ходить на эти концерты, пригласили своих друзей из совершенно другой культуры. И, когда говорят, что классическая музыка не востребована, – ерунда это всё! Так же ходят, всё зависит от исполнения. Просто никто не хочет в это вкладываться. Гораздо легче нарубить вот этих звёзд – одни не загорелись, не собрали – давай других. Вот на чём и основано это всё. И не нужны люди, которые задумываются, анализируют. Может быть, я сейчас перегнул в чём-то палку, но наболело на сам деле.

-Я может мрачнее настроена, что нет веры, что это действительно кому-то надо.
-Надо, надо. Я общаюсь с разными молодыми людьми. Есть люди безбашенные, а есть люди нормальные, живые, интересующиеся. И вот эта пена, мир гламура их не интересуют.

- У меня есть такие друзья.
-Поэтому и есть надежда, что не все потеряно.

- Вот даже в моей среде люди моего возраста, а я не знаю о чём с ними разговаривать. Да и они со мной тоже. Две разные волны.
-Люди, которые причисляют себя к гламуру, среди них тоже есть нормальные. И они иногда открываются такими сторонами, которых ты от них даже не ожидал никогда. Конечно, там не все законченные негодяи и думают только о том, как бы в Куршавель смотаться. Говорят про влияние каналов, что канал «Культура» не востребован, а я кроме него вообще ничего смотреть не могу. Пожалуй «Спорт» ещё или про животных Discovery. И не так много людей, которые смотрят развлекательные программы для дебилов. И откуда такое мнение, что канал «Культура» не популярен, а каналы с развлекательными передачами – у них там всё в порядке. Это ерунда полная. И с каким удовольствием мы смотрим старые фильмы, пусть они в чём-то наивные, пропагандистские, но в них есть душа. К сожалению, ее нет в современных фильмах.

- Включил, остановил. Знаешь, что дальше, но всё равно продолжаешь смотреть!
-И речь тоже уходит. Нормальная русская речь, человеческая. А не смесь не пойми чего. Что-то я разошёлся…. Вот это наболело просто. Хочется всё это выразить в альбоме. Может быть, это будет и не так жёстко, как у других представителей рок музыки. Но это моя позиция и я не собираюсь осуждать кого-то уж очень жестоко. Не суди, да не судим будишь. Но я имею свой взгляд и хочу отразить его в этом альбоме.

-Да, не расписать какой-то алгоритм действий, а просто подкинуть идею, мысль и пусть они уже сами дальше думают.
-Ну, конечно. Если мысли находят отклик у кого-то, значит, не зря мы этим занимаемся. Не зря я играю в этом жанре и не зря я вообще выхожу на сцену.

-Песни, которые планируются записать, они тоже будут единым блоком? Или в них будет в каждой, что-то особенное? Может быть, будут отдельные номера, которые будут выделяться чем-то?
-Они достаточно сильно отличаются друг от друга. Там есть и баллады лирические, есть жёсткие и скоростные песни, такие драйвовые. Мы не специально их вычисляли. Как шло сверху, как осеняло, так мы и сочиняли. Не вычисляли, что у нас обычно популярно? Баллады! Вот их и побольше. Нет. Мы так не делали. Они будут отличаться и по характеру и по темпу. Но есть единая линия, которая их объединяет. Есть определённая доля оптимизма. Что «Жить вопреки», вопреки тем обстоятельствам, которые сейчас происходят – это главная идея. Не поддаваться пессимизму огульному, что «всё конец, всё закончилось». Там есть трагизм, есть герои, которые страдают в опредёлённой степени. Есть песня, я не хочу говорить как она называется, но есть там размышления по поводу Ницше, и его идеи сверхчеловека и сверхвзгляда. Мы тоже хотели это затронуть, поскольку теперь в обществе это достаточно актуально, когда появляются сверхлюди, сверхраса, которая считает, что она выше другой. Это тоже хотелось отразить.

-Ох лежит у меня толстый том Ницше, всё я за него никак не возьмусь!
(смеются) -Я, кстати, стихи его почитал. Очень любопытные, но не очень талантливые насколько мне показалось.

-Может, перевели их как-то не так?
-Может быть! От перевода многое зависит!

-Сейчас планируете продолжить и оформление, и работу?
-Да мы сейчас работаем над оформлением обложки альбома, уже есть определенные идеи по этому поводу. Есть черновой вариант обложки альбома. Осталось доделать кое-какие нюансы, просто не всегда мы согласны с художником.

- Это будет герой какой-то песни?
-Я думаю, что да, это будит концепция «Жить вопреки». Этот герой всё-таки тянется к свету, хотя его за ноги его тащат грехи и всякие химеры. Вот такая история. Мне очень хотелось, чтобы было немного сюрреалистической направленности. Очень мне нравится Босх.

- На концертах 13 и 14 марта, какие песни будут сыграны?
-Да, мы в очередной раз идём на эксперимент, поскольку это концерты в Москве. Мы сыграем еще несколько песен новых, которые ещё не записаны, у которых текст готов, аранжировка готова, но мы их уже репетируем и мы их уже можем исполнять. Не многие музыканты идут на то, чтобы исполнять песни, которые еще не вышли на каком-то носителе. Но у нас такой опыт был. Прежде чем мы выпустили свой альбом «Реки времён» мы точно также играли порядка 5-6 песен новых с этого альбома, которых ещё никто не слышал. Интересно было реакцию посмотреть, как эти песни принимаются, в правильном мы направление движемся или нет.

- А если публика поначалу не распробует песню?
-Может и такое быть. Не всегда принимаются песни. Я помню по поводу «Рек времен»: у нас была песня «Матричный Бог». Само словосочетание многим было непонятно, воспринималось в штыки. «Матричный, пряничный»… ломало, грубо говоря, само название. Вот тогда уже на том альбоме это была песня, в которой была идея всего альбома. В этой песне я тогда хотел отразить мысли, которые меня постоянно беспокоят. Есть там определенные строчки: «Звезд жестяных гремит конвейер, чтоб ложе неба заслонить». Матричный Бог – это Бог, который заменил нам настоящего, реального Бога. Но это было написано не под впечатлением фильма «Матрица». А позже вдруг я узнал, что кому-то эта песня очень нравится, что ее выделяют на альбоме звучанием, текстом, мыслями, которые там изложены. К сожалению, не всегда удается в одной песне все выразить. Чем гениальнее музыкант, тем лучше он успевает уложить в рамки песни все, что хотел сказать. У нас это не всегда получается. Иногда что-то остается за кадром, за меня что-то додумывают. Наши поклонники интересуются и выдвигают свои версии по поводу написания песен. Порой попадаются очень интересные мысли, которых я не ожидал, о которых я не думал, когда песню сочинял, о которых мы с Ритой Пушкиной даже не подозревали.

-Сейчас у вас работа в студии происходит в холоднее время…
-Ну, это просто так получилось, что у нас было все готово и в декабре мы уже начали записывать барабаны. Барабаны все прописаны, сейчас записывается наш бас-гитарист, гитарист на подходе. Каждый уже знает, что надо делать. Со мной сложнее, потому что у меня еще есть проблемы с текстами, они не все готовы. Но мы над этим работаем. Надеюсь все-таки на положительный исход. Главное – не торопиться. Я понимаю, что все-таки время нас подгоняет, но тексты это очень важный аспект для нас. Если кто-то к текстам не очень относится «а, ладно, важнее музыка», то для нас 50/50. Музыка и текст должны быть гармоничны. По поводу концертов в Москве, могу сказать, что мы исполним новые песни и песни, которые не исполняли никогда. Это песни из прошлого.

- Это песни записанные?
-Да, это песни записанные, они были, они выходили. Это песни не новые.

-То есть это не незаписанные старые песни?
-Нет. У нас вообще таких песен были единицы. Максимум три еще со времен «Арии». Как правило, всё, что мы сочиняли – выходило. Я знаю, что некоторые музыканты сочиняют 80 песен, а оставляют 10. У нас такого никогда не было. Может быть, мы не такие талантливые, но зато у нас фактически «безотходное производство». (смеется)

- Концерты будут друг от друга отличаться?
-Мы постараемся, чтобы один концерт отличался от другого эмоциональным настроем. И сет-лист будет конечно разным.

- В виду прошедших праздников, расскажите, вы служили в армии?
- Я служил в армии (офицер запаса) и могу считать себя защитником отечества. В полной мере могу отвечать за слова, что да, служил, защищал.

- Где служили?
- Я очень был доволен службой на самом деле. Я был готов физически, я играл в футбол, занимался спортом, не курил. Я и бегал нормально, и кроссы с утра. Сначала это был учебный центр под Переславлем-Залесским, недалеко от Москвы, в районе 100-150-ти километров. Нас там готовили, делали из нас сержантов. Я там почти полгода был. Повезло, что там не было никакой дедовщины. Почти все были одного призыва. Но время было другое. Позже я уже попал в войска служить. Дело было под Нижним Тагилом. Я служил в Ракетных Войсках Стратегического Назначения (РВСН). Сейчас я уже спокойно могу об этом говорить, подписку о неразглашении подписывал давно, в 1978 году. Вот там я уже служил основательно. Все тяготы, которые в армии есть, я их перенес. И морозы под 60 градусов (помню – 57 было), и непролазная тайга, ближайший населенный пункт был в 80-ти километрах, и комары, и полное отсутствие горячей воды. Но я с огромным удовольствием вспоминаю это время. Потому что тогда было моё становление как мужчины, как настоящего мужика. А мы в части сделали свой вокально-инструментальный ансамбль, играли песни, выступали на праздники. Позже, это не было блатом, никто нигде за меня ничего не говорил, приехал ансамбль «Песни и пляски», они приехали с концертом к нам в часть и узнали, что я из Москвы, что я пою. И меня перевели в Москву, дослуживал последние 8 месяцев я уже в Перхушково, в Одинцово. Там как раз базировался этот ансамбль «Песни и пляски», и мы с ним выезжали по частям, выступали в Латвии, в Эстонии, практически по всему Советскому Союзу проехали. Это был военный ансамбль, очень большой коллектив, были и танцы, и балет, и хор, где я пел. Мы пели в фуражках и мундирах, пели «Ах, у любви как у пташки крылья», «Кармен», известные классические шлягеры, патриотические, военные песни. Я абсолютно не жалею об этом времени, оно было замечательное. Я встретил много интересных людей в ансамбле. После чего по их настоянию и попробовал себя на профессиональной сцене. В этом ансамбле были те, кто раньше участвовал в других коллективах, но не смогли отвертеться от армии. И они говорят «А ты попробуй себя». И когда мы уходили на дембель, это было в Зеленом Театре11 мая, наш последний праздничный концерт. И всё, моя служба там закончилась. А после этого меня приняли в другой коллектив в филармонии и я начал свою профессиональную деятельность. Это были 80-е годы.

- Насколько важно мужчине отслужить?
- На самом деле это непростая штука. Здесь много зависит от самого мужчины. Если он настоящий мужик, то и в армии он не потеряется, не будет забит. Опять же, это коллектив, в который ты попадаешь, и все зависит от того как ты себя поставишь. Если в тебе есть стержень, ты не загнешься. Можно и с дедами драться, отстаивать свое человеческое достоинство. Мне сложно говорить, потому что сейчас другая армия, нежели была тогда. Хотя люди одни и те же остаются. Если ты маменькин сынок, который ничего не умел и не делал, то будет очень тяжело и непросто. Чему меня научила армия – не сгибаться в силу определенных обстоятельств, не ныть, не скулить. Там происходит становление тебя как мужчины. Ты попадаешь в сложные экстремальные условия. Поэтому, если в тебе есть что-то настоящее, там оно из тебя обязательно вылезет. Не просто решиться туда пойти. Но если ты мужик, в армии это проявится. Как и в любом другом коллективе. Надо сжать себя в кулак и не поддаваться обстоятельствам. У нас было и с кровью, и с мордобоем. Но если ты показал, что ты не дрогнешь, и не будешь стирать чужие портянки, то все, к тебе больше никто не прицепиться. Если ты понимаешь, что ты можешь постоять за себя, что ты готов, не физически, хотя бы морально, это уже хорошо.

- Какой должна быть настоящая женщина?
- Какой должна быть настоящая женщина? У меня свои взгляды. Вы знаете, может быть, они будут достаточно консервативные, но я думаю, что в женщине все должно быть красиво – и душа, и тело. Но это не самое главное. Главное – это внутренний мир. Женщина может считать, что она не красивая снаружи, но она может быть красивой внутри. Она должна быть добрая. ДОБРАЯ (улыбается). А все остальное… Есть толстые, худые, высокие, маленькие. Но женщина должна быть добрая. Она должна любить детей. С позиции времени я уже могу об этом говорить. Доброта, отзывчивость, теплота – вот это главное в женщине.