КИПЕЛОВ. Как в старом анекдоте. И что:… И все. Дальше можно или ставить точку, или начинать говорить банальности на тему легендарной личности, одноименной группы, целой эпохи «арийских времен» и с шиком отмеченных пяти годах самостоятельного творчества. Неудивительно и даже закономерно, что в гости к Валерию Александровичу DarkCity отправились целой делегацией в лицах: Андрей Корюхин, Игорь "Jeff" Поляков и Анджели К. Хотелось обсудить все – выход концертного DVD, посвященного пятилетию группы, пятидесятилетний юбилей Великого Дедушки, «вездесущие» творческие планы, звучащие особенно актуально в контексте напряженного ожидания нового релиза группы, ну и по мелочи…

-Ну что, подводим итоги? Пятьдесят лет стукнуло, пять лет группе исполнилось. И как? Десять лет назад скакали таким серым козликом… пардон, черным – в особенности, аккурат после дня рождения, сорок третьего, если точно, в пятницу тринадцатого июля в Зеленом Театре, и до сих пор так и скачете? Двойной юбилей ничего не изменил?
- Ничего, так вот и скачу. В основном, конечно, если сцена позволяет, если есть где развернуться, собственно, я потому и стараюсь выступать на больших площадках, чтобы было, где разбежаться.

-То есть некого рубежа не ощущается – пятьдесят лет и все такое?
- Не ощущается. Тем более, и стимул есть для того, чтобы продолжать в том же духе – у меня молодые музыканты, перед которыми не хочется ударить в грязь лицом. Иногда даже приходится их самих заводить, как раз потому, что молодежь. Я то как старый музыкант уже научился экономить силы – после концерта сразу в номер и все, отбой, а парням еще по городу погулять надо, развлечься – и ощутить всю гамму последствий наутро. Поэтому приходится их иногда и подбадривать.

-А Вам, наверное, все уши прожужжали – дескать, пора уже и остепениться…
- Есть такое, есть. Но я лично с таким мнением согласиться не могу – пока есть силы, надо скакать.

- Кстати, как Вы вообще понимаете этот универсальный термин – остепениться?
- Я-то?... Имидж поменять, наверное. Сейчас, к слову, у меня два варианта: более активный – а-ля Брюс Диккинсон, и более спокойный, на случай, если надо поберечь силы, что-то в стиле Хэлфорда – я тогда стараюсь больше ходить, больше обращать внимания на жесты, на театральность. По большей мере вопрос активности зависит исключительно от обстоятельств – как я себя чувствую, насколько я способен и скакать, и попадать в ноты.

-А не возникала идея кардинально имидж поменять?
- Да были пару раз на эту тему предложения – прическу, например, сменить. Пока не жалуюсь на острую необходимость – вроде бы волосы не выпадают. Ну и тем более, у нас в России проще, чем на Западе – это у них там имиджмейкеры есть и продюсеры, которые решают, как ты должен выглядеть. А у нас каждый сам себе хозяин и сам себе стилист – хочу я сегодня с косой или с хвостом, и буду. Как нравится, так и выгляжу. Подстричься мысль иногда приходила – особенно, когда приезжаешь в город, времени привести себя в порядок – кот наплакал, и думаешь – был бы у меня на голове какой-нибудь «ежик», вопрос решился бы значительно быстрее. А с другой стороны, как-то неловко перед своими же, которые на тебя равняются, отращивают волосы, да и узнавать перестанут.

-Кстати, насчет имиджа и Хэлфорда – он сам по себе очень одиозный персонаж, если обращаться к моменту одежды – все эти плащи, заклепки..
- Да-да-да…

- Не возникало желания сделать что-нибудь подобное?
- Опять же, приходится исходить из возможностей. У Хэлфорда рост позволяет в таком образе выступать – руки-ноги длинные, плащи хорошо смотрятся. А я на кого буду похож? Ну и, к тому же, носить на себе такое количество кожи и железа – это невыносимо!

- Видимо, потому он так медленно по сцене и ходит.
- Наверное. Кстати, у него были такие концерты, когда он и прыгал, и носился как оглашенный. А потом, то ли возраст свое берет, то ли еще что. Хотя, поет он все так же замечательно – я с огромным удовольствием сходил на его последний концерт – выступал он просто потрясающе!

- Продолжая тему имиджа (смотрю на Фан-арт на стене, где Валерий Александрович изображен в виде архангела) - если, скажем, взять за основу хотя бы вот этот вариант? Чем Вам плох ангел в доспехах?
- (Смеется). "Творчество народов мира". Меня, бывает, и не в таких ипостасях изображают. С доспехами сложно – ухаживать за ними надо, чтобы не ржавели, а у меня времени нет.

-А если из пластика сделать?
- Ну, это же обман. У Хэлфорда же все натуральное, настоящее, по крайней мере, шипы. К тому же излишняя театрализация – это уже не актуально, все это уже было – и гробы, и крылья, и доспехи. Сейчас можно позволить себе более демократично относиться к своему имиджу. Если раньше в бытность Арии мы как-то задумывались над этим, старались, чтобы была общая линия в одежде – то сейчас мы на концертах больше думаем о том, как мы играем, а не как мы одеваемся.

- Кстати, о концертах. Я недавно посмотрел DVD, посвященный пятилетию группы, и, насколько я вижу – материал без какого-то излишнего шоу. Не было мысли сделать что-нибудь эдакое?
- Были идеи. Даже концерт такой был – с декорациями, с эффектами. Просто, если говорить откровенно, зачастую мы отказываемся от подобных идей, потому что нет возможности их исполнить. Как правило, шоу можно сделать в больших городах – в Москве, в Питере. В других регионах сложнее – во-первых, возить всю кучу декораций с собой весьма накладно, а во-вторых, в провинции концерты и так считаются довольно дорогим удовольствием, и лишние организационные заморочки еще больше поднимут цену, так что, не стоит связываться. А насчет юбилейного концерта вообще стоял вопрос, стоит ли его играть. Пять лет – как-то странно звучит – ни туда, ни сюда. Было бы хотя бы десять, можно было говорить, что однозначно юбилей. Так что решили ограничиться на этот раз вариантом «максимум музыки – минимум шоу». Тем более, все знакомые спецэффекты из разряда «российского стандарта» уже надоели, а придумать что-то новое не получается.

-Да это почти ни у кого не получается, кроме Rammstein.
- У них оно действительно получается. Только сравнивать отечественные группы с западными не приходится, я уже говорил, что у них совершенно иные порядки и иное отношение к имиджу – там нужно держаться в заявленных рамках, и Rammstein – это в первую очередь, шоу-группа; рассматривать их как музыкантов сложно, они больше заточены именно под перфоманс. Группы, которые больше делают упор на музыкальную часть – Judas Priest, Iron Maiden – они наоборот стараются не отвлекать зрителей. А у нас все упирается в финансовую сторону, независимо от пожеланий.

-А Питер был выбран для съемок по какой причине?
- Опять же, по финансовой. Во многом это решение исходило именно из денежных соображений. Мы хотели снимать концерт в Москве, и упиралось все в цену вопроса – разница была весьма ощутимой. Хотя, если откровенно, то мы потом пару раз пожалели, что в Питере все получилось немного не так, как задумывалось. Питерские ребята, конечно, хорошие, но все-таки более расслабленные и к работе относятся менее серьезно, чем москвичи. Например, оператор мог запросто оставить камеру и пойти покурить. В итоге вместо крупного плана десять минут в объективе торчат чьи-то ноги. В Москве народ более дисциплинированный, но и стоит это дороже.

-А по количеству публики, пришедшей на юбилейный концерт – вы планировали, что будет такой аншлаг?
- Подозревали. Потому что года примерно с 1999го в Питере стал проявляться интерес к такой музыке, а раньше эта тусовка страдала этакой закрытой самостийностью. Только в последние годы многое стало меняться. А решение относительно юбилейного концерта в Питере было связано с тем, что мы свое первое шоу играли 11 октября 2002 года во Дворце Спорта. Поэтому и пятилетие решили тоже там отпраздновать.

- Кстати, о ногах в кадре – я смотрел DVD и никаких подобных моментов не заметил – все снято на мировом уровне, никаких нареканий – и масштабность площадки подчеркнута очень хорошо, и, насколько я помню, это первый DVD-релиз от CD-Maximum, в котором используется многоканальная дорожка DTS. До этого они упорно говорили о том, что это невозможно сделать по каким-то реалиям российского производства.
- Обычно так и было, у нас пожизненно какие-то проблемы со сведением и мастерингом… Можно отлично записать альбом, а когда сводишь и мастеришь результат, может случиться так, что несведенная, сброшенная на скорую руку музыка звучит лучше. К слову, первый альбом – «Реки времен» мы сводили в Германии, в студии, которую нам посоветовал Виктор Смольский, мы уже досыта наелись российского производства, и казалось, что за рубежом будет лучше. В итоге, результат был тоже не ахти. Связались и с Finnvox и с другими студиями, и в конце концов, в Дании нашли Якоба Хансена, который смог сделать ремастеринг альбома в нормальном виде, и все зазвучало так, как должно - намного жестче и интереснее, поэтому и концертный звук «пять плюс один» предложили ему же сделать – в частности, потому что здесь нам сказали, что это невозможно, а если и возможно, то очень дорого, а для Хансена это вообще не проблема – собственно, так оно и получилось.

- То есть, это был некий экспромт?
- В общем-то, да. Хотелось сделать некий шаг вперед, хотя бы в отношении звучания. К слову, насчет хорошего звучания, у нас вон за стеной сидят ребята из группы Materia Prima…

-О! Знаю-знаю, у меня их диск дома есть, сегодня как раз слушала. Первое, что пришло в голову – ну неужели у нас, наконец-то, кто-то научился делать грамотный саунд!
- Обалденно звучат, согласен. Вот, наглядный пример – они тоже еще те экспериментаторы, изначально записывались на Ария-рекордс, и им тоже не совсем понравилось то, что получилось. Я им посоветовал тоже обратиться к Хансену – и пожалуйста, они нас умудрились превзойти по звуку!

-Не могу не согласиться, работа очень классная. Кстати, когда я слушала этот альбом, первое время возникала серьезная проблема с идентификацией вокала – у Надира (вокалиста Materia Prima) голос настолько похож на Ваш, что я сначала решила, что это сайд-проект, пока буклет не посмотрела.
- А ты не первая, и не без причин – во-первых, у нас с ним один и тот же преподаватель – Виталий Усов, и это не может не сказываться, а во-вторых, Надир довольно много занимался по моему материалу, когда ему не хватало опыта студийной работы. И, знаешь, у нас довольно интересно получается – я сижу, пью чай, а в соседней комнате поет Надир. Кто-нибудь приходит и тоже долго пытается догнать, что тут происходит.

- Вот-вот. Но, давайте понемногу возвращаться к начатой теме DVD и незаконченной теме экспериментов. С одной стороны, в кадре есть определенные моменты экспромта, а с другой – большинство таких решений остается за кадром, и кажется, что так все и было задумано. А на самом деле как?
- На самом деле в DVD вошел неполный плейлист концерта.

-Почему?
- Во-первых, не вошла песня «Беспечный Ангел». С ней вышла небольшая проблема относительно авторских прав – изначально это композиция группы Golden Earring "Going To The Run», и группа хотела, чтобы Маргарита Пушкина отказалась от прав на русскоязычный текст. Поэтому, хотя песня на концерте прозвучала очень хорошо, издавать мы ее не имеем права. Песня «Тореро» не вошла по чисто техническим причинам – у нас музыканты добегались – врезались друг в друга и повырывали провода. В итоге закончили без баса и второй гитары.

-Кстати, вопрос насчет авторских прав. После появления группы Кипелов ходили какие-то разговоры об исполнении песен из старого репертуара, можете прояснить ситуацию с ранним материалом?
- Все очень просто, мы записали несколько треков по заказу Harley Davidson, из репертуара White Lion, Manowar, Golden Earring. В принципе, писали для себя, для внутреннего пользования. А потом кто-то умудрился отправить «Беспечного Ангела» на «Наше Радио», куда нас вообще принципиально не хотели брать до того. Вот так и началась вся эта эпопея. С арийскими песнями так получилось, что группа несколько раз раскалывалась, многие уходили, и глобальный расход случился в 2002 году. Получалось так, что половина песен была написана совместно, и то кто-то хотел денег, кто-то не хотел исполнять… В итоге, мы договорились, что каждый играет то, что есть в репертуаре группы.

- А с мавринскими композициями как?
- Мы просто перестали исполнять после того, как разошлись с Мавриным. Хотя, как говорится, все течет, все изменяется. У нас понемногу налаживаются отношения, поэтому если мы захотим исполнять эти песни, то сможем. Но это будет только после того, как мы запишем новый альбом. Иначе нас будут опять упрекать в том, что мы старые песни поем.

-Насчет изменяющегося времени: я заметил на DVD группы Мастер, что люди, которые стояли у истоков, снова собрались вместе. Были сложности с этим проектом?
- Нет. Мне просто позвонил Андрей Большаков и сказал, что Алик Грановский просил позвонить и уточнить, получится ли у меня принять участие в этом проекте. Я согласился, тем более, что и песни, которые мы пели, исполняет и группа Кипелов. Времени свободного хватало, так что, почему бы и нет?

-Насколько это вообще было интересно для Вас?
- Мы с Аликом не первый раз работаем вместе, в девяностых мы с ним выступали по клубам в рамках зарабатывания денег. А когда мы вышли на сцену с Андреем Большаковым, я снова почувствовал то неповторимое ощущение, которое было в самом начале нашей карьеры.

-Кстати, как насчет участия в сторонних проектах вообще? Пока записывается новый альбом, а пятилетие и пятидесятилетие позади?
- Слава богу, что мы уже отбрыкались от всех юбилеев, и в сторонних проектах я пока участвовать не хочу. Максимум, я выступлю на десятилетии группы Маврина. И время позволяет, и просто мне интересно сыграть что-то из «Смутного времени». Хотя, вообще, я не очень люблю участвовать в сторонних проектах – например, у меня не получилось сыграться хорошо с Сергеем Галаниным. Они великолепно спелись с Сукачевым, с Макаревичем – а со мной не получилось.

- А с Пушкиной в Династии Посвященных получилось сработаться?
- Получилось, тем более, у меня это не отняло много времени и не сильно отвлекло от процесса записи нового альбома.

- Кстати, как креативный процесс, в какой стадии?
- На больную мозоль наступили… Этим альбомом мы занимаемся давно, и я в своей практике не помню, чтобы мы так долго работали. Обычно год, а уже полтора года прошло.

-Что мешает?
- С одной стороны, не хотелось бы огорчать Маргариту Анатольевну, мы сотрудничаем с ней давно, а с другой – следует признать, что у всех бывают проблемы – в том числе, проблема выбора темы для песен. У нас какой-то мутный период…

-Мутное время?
- Ага. То, что написано для Династии Посвящённых, нам, к сожалению, не подходит – это слишком отстранённые темы, а мне хотелось бы чего-то более близкого и понятного.

- Придерживаетесь идеи актуального трагического искусства?
- Ну да, хочется же не просто спеть что-то, а лично пережить и понять сказанное в текстах, хочется полностью вникать в смысл. А сейчас так получается, что у нас с Маргаритой нет этого настроя на одну волну. Поэтому вариантов текстов написано уже очень много, но готова стопроцентно только одна композиция – как раз из тех, которые мы играли на концерте, но в сам DVD она не вошла – рановато пока.

- А что, кстати, за песня?
- Изначально она называлась «Монолог», но сейчас она называется «Жить вопреки». Кратко смысл её в том, что нам хотелось такого героя как Гамлет адаптировать к сегодняшним дням.

- И как? Получилось?
- На девяносто процентов.

- Можно я сейчас зацеплюсь за вопрос Гамлета? Насколько я помню лекции по режиссуре, роль Гамлета считается одной из самых сложных, её постоянно обсуждают, находят в ней какие-то глубокие потаённые смыслы, поэтому мне интересно Ваше мнение относительно этой роли, в особенности, за пределами вечно больного вопроса «быть или не быть».
- Попробую рассказать. Вообще, я достаточно много читал литературы на эту тему и смотрел постановки Гамлета в разных вариантах, чтобы лучше понять. Ближе всех мне оказалось исполнение Иннокентия Смоктуновского. А в последнее время я заметил такую тенденцию, что отношение к Гамлету значительно изменилось – на мой взгляд, он положительный герой – мстил за отца, боролся за свою жизнь и, к сожалению, погиб; а сегодняшние люди задают вопрос – что в нём вообще? К слову, сейчас и с Иудой точно так же выясняют вопрос вины – если Иисус знал, что Иуда его предаст, и не предотвратил этого, он фактически подставил его. Вот и Гамлет сейчас превращается из положительного героя в отрицательного. Я не пытаюсь отразить всю историю Гамлета, рассказать её заново, мне интересно примерить эту роль на себя и по-своему её раскрыть. Например, когда в жизни наступает чёрная полоса, когда хочется всё бросить и забыть, и в такой момент находишь в себе силы перешагнуть через «не могу» и сказать – чёрта с два, мы ещё повоюем. Вот такой вопрос – прогнуться под обстоятельства или побороться.

-Помню, помню, было такое. Как раз перед самым распадом Арии у нас с Вами был разговор, в котором Вы очень конкретно изъявили желание, цитирую, «бросить всё и уехать куда-нибудь подальше».
- Бывает такое, бывает.

- А в итоге, через год снова оказались на гребне музыкальной волны с новым проектом и с новыми идеями.
- Вот о чём и разговор! Я почему-то сейчас вспомнил очень интересный момент: в России был свой Гамлет – Павел Первый. Точно так же убили его отца, мать взошла на престол фактически под руку со своим любовником, его точно так же считали сумасшедшим…

- А говорите, что тем для песен не хватает.
- Да тем, может быть, и хватает, просто нельзя же всю музыку переводить в формат исторической хроники. Хотя жаль немного, мне лично интересно было бы, например, написать песню о цареубийцах.

- Так в чём же проблема?
- В самом процессе, наверное, - всё же, довольно сложно соединить уже написанную музыку с текстом на заданную тему, если они друг другу не подходят, или музыка сама диктует, о чём она должна быть. Плюс стих – это форма достаточно ограниченная, всего не скажешь.

- А книгу, например, написать?
- Да не моё это, я занимаюсь своим делом и в чужие пока лезть не собираюсь. Даже рок-оперу или концептуальный альбом пока не хочется делать.

-А если в мировом масштабе рассматривать вопрос нехватки тем для песен, в особенности, если отметить, как много в последнее время появилось и концептуализма, и рок-опер, думаете, ощущается та же проблема – недостатка мыслей и идей?
- Конечно, ощущается – иначе бы не стали в сотый раз терзать несчастного Нострадамуса. Но за рубежом легче, потому что им многое прощается. Есть группы, которые заточены под то, чтобы и музыка, и тексты были сильными – хотя бы тот же Брюс Дикинсон. А взять, скажем, Manowar – что у них такого? Да ничего особенного – больше пива, больше хэви – и счастлив я! А мне вот совершенно не хочется возвращаться к плакатным текстам эпохи Елина – типа «Встань, страх преодолей», «Здесь куют металл» - мы это уже прошли, и повторяться было бы смешно.

- Тем не менее, это вопрос политики группы, а есть ещё вопрос исполнения. Вы у нас умеете и два простых слова спеть так, что вся страна будет целыми дворами завывать, зажмурившись от удовольствия. И, что самое интересное, больше никто с такой интонацией это спеть не смог.
- Я свободен?

- Браво. Даже подсказывать не пришлось.
- Удивительно, конечно, что так получилось. Потому что с этой песней история вышла совсем уж странная. Как-то я не планировал, что она станет «всенародным хитом». Мы её записывали с Мавриным аж в 1997-м, в рамках альбома «Смутное время», когда Сергей уже ушёл из Арии и ему хотелось поэкспериментировать. Я по большому счёту не относился серьёзно к этому проекту. Записали, послушали, звучало это, скажу честно, отвратительно. На этом и поставили точку. А вернулись к этому альбому уже гораздо позднее, когда появилась группа Кипелов. Потом родилась идея сотворить на эту композицию другую аранжировку, более компактную, звучание более чистым сделать. И опять же благая идея накрылась – писали в каких-то чумных условиях, доделать нам ничего не дали, в итоге, если внимательно прислушаться, в припеве после модуляции вместо двух голосов остаётся один – студия закрылась. В общем, всё не так получилось, как надо. А на радио её отдали из жалости – песня-то хорошая. Кто бы мог подумать, что про неё даже Лукьяненко напишет.

-Я удивилась, когда увидела, что именно он там написал – уж насколько мне хорошо представляются образы и характеры тёмных иных, Вас к таковым причислить может разве что человек с совсем уж больной фантазией – более спокойного, более милого и положительного человека ещё поискать надо. И вроде бы, магических способностей я за Вами как-то не замечала…
- Я сам не понял, как это он меня – мало того, что к иным причислил, так ещё и к тёмным. Впрочем, так вообще сложно разобрать, кто хороший, кто плохой. Ну и сам Лукьяненко меня не знал, не общался со мной. Может, ему показалось?

- Кое-кому показалось, что Вы её очень удачно приурочили к уходу из Арии. Многие посчитали это неким знаком. Дескать, наконец-то, я свободен.
- Да никакого отношения она к Арии не имеет, написали её задолго до распада группы. Я до сих пор сам не понимаю, что в этой песне происходит. Так и не смог для себя объяснить весь этот загадочный сюжет. Так что, наверное, дело просто в эмоциональности – видимо, опять же, так сложилось.

- Вот-вот, многие это ваше мастерство очень высоко оценивают – у Вас отлично получается каждой фразой выражать такую массу эмоций и таких различных настроений, что эмоциональное наполнение песни становится в десятки раз больше, нежели её протяжённость.
- Каждый раз, когда я пою песню, я стараюсь максимально глубоко проникнуть в смысл и донести его до слушателя, поэтому и получается, что не столько слова, сколько личное отношение влияет на восприятие. Опять же, в песне «Я свободен» мало того, что музыка минорная, я ещё и пою её с такой тоской. И суть как раз в том, что эта свобода призрачна и не доступна – каждый день нас всех сдерживает масса обстоятельств и необходимостей, и каждый день мы мечтаем обрести эту свободу, а она всё не наступает. Такая вот призрачная цель, которой невозможно достичь.

- Возвращаясь к вопросу актуальности трагического искусства на сцене, хотелось бы узнать Ваше отношение к разнице в возрасте и восприятию мира. В особенности, в контексте вопросов, которые Вы выбираете в качестве ключевых для своего творчества. Насколько я помню, основная масса Ваших почитателей – это люди достаточно молодые, и называют они Вас Великий Дедушка.
- О как. Да я и музыку играю не модную. Мы в принципе никогда ничего не делали на потребу дня, не вычисляли, какая музыка и какого формата, жанра, стиля, будет интересна для той или иной аудитории слушателей. Пытались писать всё для себя. К слову, я читал достаточно много об альбоме «Реки Времён» - и было удивительно узнать, что слушатели находят в песнях гораздо больший смысл, нежели даже был изначально в них заложен. И очень приятно, что люди приходят на концерт не просто, чтобы отрываться с «козами» и со всеми пирогами, а чтобы проникнуть лучше в эту музыку. Было даже такое, что изучали первоисточники песенных текстов, чтобы лучше понять. Приходили мамочки с детьми, спрашивали, о том или об этом песня. И я как лектор пытался, как мог, объяснить, что и как.

- Про мамочку с пирогами я тоже хорошо помню (забавный эпизод из тура Ария-U.D.O., когда в гримёрке Дворца Спорта в Волгограде объявилась парочка «истинный ариец» и его сердобольная матушка с большим мясным пирогом).
- Вот-вот. Хочется писать музыку не для рук и не для ног, а для души. Поэтому и не получается выдавать альбом так быстро, как хочется, потому что написать плохой текст – это всё равно что плюнуть в вечность.

- Кстати, насчёт текстов и творчества в целом – в период раскола Арии упорно ходили слухи о том, что Ваш уход был связан как раз с отсутствием свободы творчества – дескать, Вам не давали вносить в репертуар свои собственные произведения.
- Такого не было, в данном отношении всё было нормально. В ранней Арии было такое коллективное творчество – когда каждый делал свою часть общего дела. И каждый был личностью. Мы даже вокальные партии писали в нескольких вариантах, а потом выбирали, какая больше подходит. Мне это долгое время нравилось – что мы все такие разные, и получается очень многогранное творчество. А потом это уже и сыграло злую шутку – мы стали настолько разными, что работать вместе стало просто невыносимо.

-А в чём же была истинная причина Вашего ухода?
- Скажем, их было много. Например, отношение к делу – если я написал песню, то я должен был работать с поэтом, заниматься аранжировкой, приходить на студию… Так невозможно. Равно как и разбиваться внутри коллектива на какие-то фракции, каждая из которых отстаивает свои интересы.

-Когда всё это началось?
- Примерно во время написания альбома «Химера». Тогда всё проявилось очень ярко. Я тогда не мог уже всё это слышать – все эти фразочки типа «тебе дадут знак», а также кол, танк и прочее – мне это претило. Я был однозначно против и работать с таким материалом не хотелось вообще, тем более, мне предстояло это петь, пытаться примерять на себя этот бред.

-И в итоге, Вы стали руководителем собственного коллектива, в котором пришлось выполнять уже не роль штатного вокалиста, но работу лидера, у которого совсем иные обязанности и иное восприятие как раз указанного коллективного творчества. Каково?
- Я предположить не мог, что так случится. А на момент создания группы Кипелов у меня даже опыта толком не было в этой сфере, так что в первое время приходилось очень тяжело – нужно было заниматься всем – начиная от текстов и заканчивая вопросами дисциплины. Причём, очень не хотелось превращаться в жандарма или воспитателя. Я всегда склонялся к мысли, что у музыкантов должно хватать своего понимания и ответственности за то, что делается в группе.

- Получилось в итоге воспитать коллектив и добиться совместной и слаженной работы?
- Думаю, да. Нам удалось достичь взаимопонимания и демократичности. Мне всегда было интересно мнение каждого, творческое раскрытие музыкантов, поэтому я никому не диктую условий и не отвергаю никаких идей. Мне хочется отдачи и интереса к работе. Кстати, в этом отношении мы тоже серьёзно отличаемся от Запада – я когда работал с Виктором Смольским, некоторое время не мог понять, почему он всё время стоит на сцене исключительно справа от меня и с публикой почти не общается. Оказывается, у них принято, что всё внимание на сцене должно быть приковано к лидеру, к фронтмену, а музыканты – это, можно сказать, бесплатное приложение к таковому. У нас ситуация другая – мы партнёры и равноценные творческие личности, люди, которые выполняют свои обязанности и которые могут друг на друга надеяться в том деле, которое делают. Я, например, очень рассчитываю на своих музыкантов в таких вопросах, как запись, монтаж – в общем, всё, что касается технических и цифровых вопросов.

-Вот насчёт цифровых вопросов – развейте сомнения страждущих: в знаменитом «в контакте» Ваша персона присутствует, кажется, в восьми экземплярах. Который из них Вы?
- Меня там вообще нет! Я, к слову, вообще плохо различаю, где форум, а где сайт – по мне, всё это тёмный лес. Максимум, я отвечаю на вопросы на своём сайте или на сайтах друзей. Наверное, у меня ещё в семидесятые годы отбили интерес к цифровой технике – я учился по специальности электронно-вычислительные машины, приборы и устройства. Как я туда попал – сам не помню. Наверное, за компанию.

- Да уж, тогдашняя цифровая техника у кого угодно могла отбить желание. Компьютер величиной с комнату – это страшно. Возвращаясь к вопросу технического обеспечения составом группы творческого процесса – хотя бы на примере обсуждаемого нами DVD – как оно происходило? Кто давал разнарядку, сценарий утверждал и решал организационные вопросы?
- Моя группа. В основном, Алексей Харьков. Звуком руководил Слава Молчанов – прежде чем сделать окончательное сведение и мастеринг, пришлось очень много чего отредактировать, и вся эта работа лежала на нём. А я уже только оценивал – нравится мне или не нравится, что получилось.

-А если вспомнить процесс вообще, то есть, не только с технической стороны, но и со всех остальных тоже, от начала – с самой идеи, и заканчивая моментом, когда Вы держали в руках уже готовый DVD – какое Вы принимали участие во всём этом?
- Моя роль была роль пессимиста. У нас сначала сама идея была под вопросом – я тогда не очень хорошо себя чувствовал, и врачи мне не рекомендовали давать больших концертов. И вопрос моего здоровья висел аж до сентября. А потом у нас ещё со спецэффектами проблемы возникли – нам всё время что-то запрещали, потом разрешали, потом снова запрещали. Алексею Харькову приходилось постоянно этим заниматься, переделывать сценарий и менять какие-то эпизоды, а я просто отмечал для себя, в какой момент и что должно произойти, чтобы не попасть под раздачу. Можно сказать, что я почти не участвовал в этом процессе. И я рад, что мои ребята так хорошо справились со своими обязанностями.

- А уже окончательный результат Вы как оцениваете?
- Как всегда, критично. Может быть, хотелось бы сделать лучше, и жаль, что мы как-то не дотянули – мало крупных планов, не всё получилось по звуку из того, что задумано, плюс, я уже говорил, у нас операторы филонили. Ну и с оформлением тоже не совсем то, что планировали – изначально предполагалось, что обложка будет кожаная, а потом, как всегда, в последний момент, выяснилось, что нет нужных материалов.

-Кстати, насчёт оформления – насколько я вижу, финское художество?
- Опять же, так получилось исключительно из-за того, что мы не вписывались по срокам, поэтому обратились к тем, кто смог помочь в заданное время.

- Тем не менее, внутреннее оформление лимитированного издания DVD получилось очень оригинальной – это римская цифра пять в таком оформлении?
- Да, это была идея CD-Maximum.

-Отличная идея. (Секундная пауза). И, так сказать, подводя итоги пятилетки, как можно обозначить план на следующие пять лет?
- Для начала написать новый альбом. Торопиться не будем, и, если что-то не будет получаться, то мы лучше отодвинем момент выпуска, нежели сделаем что-то не совсем так, как хочется. В общем, в этот раз поставили перед собой цель добиться именно того, что задумано, независимо от времени. Конечно, хотелось бы в этом году доделать всё, и, уж если не получится, то в следующем. Главное, чтобы это был не просто очередной альбом, а следующая ступень нашего развития, на которую мы можем с гордостью встать, будучи уже «пятилетней группой».

Остаётся только пожелать успеха в этой работе, удивиться, насколько огромен у Валерия Александровича его запас энергии и позитива, которого уже пятьдесят лет хватает на всех поклонников его творчества. Так что, никаких сомнений – можно смело ждать и следующего, десятилетнего юбилея группы Кипелов.



Андрей Корюхин,
Анджели К.