Идеологический раскол
ВК: Мои отношения с религией были всегда моим личным делом. Верю или не верю я в Бога – сам должен решать, но там уже пошёл такой перегиб, что мне надоело терпеть. Не скажу, что я супернабожный человек, но и во мне есть определённые вещи, которые заставляют меня сказать: «Нет, я это совершенно точно делать не буду». Когда появилась песня «Антихрист», я её пел, у меня к ней было своё отношение – совершенно иное, нежели сейчас. Но потом, когда я начал наблюдать толпу людей на концертах, скандирующих «Имя мне антихрист, знак мне шесть, шесть, шесть», я понял, что они вкладывают в песню совсем другой смысл, не понимая, о чём она на самом деле. И уже стало очевидно, что исполнение этой композиции – провокация. Я отказался, и это вызвало определённый негатив.
ТК: Тематика и идеология твоего альбома действительно сильно отличаются от «арийских».
ВК: Что мне очень в последнее время не нравилось в АРИИ и от чего хотелось уйти – плакатность, которая в АРИИ и сейчас продолжается: «Патриот, имя тебе», «Кто не с нами – тот против нас». Вот от этого мне давно хотелось избавиться. Хотя я не отрицаю, что и раньше были подобные песни, и мы их до сих пор играем – «Воля и разум» например. Но там, конечно, была другая идея. Текстам никто из нас особого внимания тогда не уделял – играется жёсткий рифф, и хорошо... Если был антивоенный текст, как в песне «Воля и разум», это вовсе не означало, что все мы – пламенные борцы за ядерное разоружение. Просто со стороны того же Векштейна это было своеобразным ходом – он мог этим козырять в различных инстанциях: «Вот, ребята, у нас есть собственный противовес буржуазному влиянию хэви-метала, разрушительной западной идеологии».
ТК: Такой вот «металл, излучающий свет» получается.
ВК: Ну да, «Воля и разум», «Игры не для нас»... Мне это всё не очень нравилось, скажу прямо, а кому-то из музыкантов, не будем называть имён (Смеётся.), наоборот, очень нравилось – чтобы кулак был, «мы вместе», всё нормально. Позже у нас ещё одна подобная песня появилась, «Раскачаем этот мир». Со временем человек взрослеет и меняется, ему хочется петь уже личностные песни. Вот в нашем альбоме мне и удалось это сделать, пусть в несколько завуалированной форме.

Юбилей АРИИ
ТК: Я очень много читал и слышал от самых разных по уровню вменяемости людей о том, что ты не принял участие в юбилейных концертах АРИИ. И твоё неучастие обычно оценивается предельно негативно. Тем не менее прекрасно понятно, что группа-юбиляр – и твоя группа.
ВК: Ну да, конечно. Но не многие об этом знают, и не хотелось выносить это на всеобщее обозрение. На самом деле, вся эта история началась гораздо раньше, когда мы расставались – и с названием были заморочки, и очень много вылили всякой грязи по поводу «расхода» и того, кто в этом виноват. Я, в принципе, молчал тогда. В 2005 – год 20-летия – у АРИИ появился определённый шанс взять реванш, и они начали праздновать сильно заранее – юбилейный тур начался в марте. В некоторых сибирских городах уже висели плакаты, на которых было написано, что в концертах принимает участие Кипелов. Я об этом, разумеется, ничего не знал. Мне из того же города звонят люди и спрашивают: «Как же ты собираешься к нам с АРИЕЙ сейчас, если вскоре со своей группой должен выступать?» Я-то АРИЮ понимаю – им нужно было как можно больше народу привлечь. Но мне это не очень понравилось, поскольку, если бы они меня заранее предупредили и спросили о моём отношении к туру, я бы понял. А когда я получаю информацию от посторонних людей – вопрос уже по-другому решается. Наш директор начинает звонить директору АРИИ и слышит: «Да вот… мы хотели… так и так… в общем…» И вот, когда дошло до основного юбилейного концерта в октябре, у нас были совсем плохие отношения. Кого-то АРИЯ хотела приглашать из бывших участников, кого-то не хотела. Терентьева, насколько я знаю, они не хотели. С Манякиным – непонятно было. Я до последнего момента думал: «Будет тур, не будет тура – вырвемся, поедем с Манякиным». Причём не обязательно участвовать, а просто приехать туда, пойти на концерт. Но потом пришло официальное письмо: «За неимением возможности лично связаться с господином Кипеловым, администрация группы АРИЯ предлагает принять участие...» Далее шла речь о перезаписи «Воли и разума». Если бы мне просто кто-то из них позвонил и сказал: «Слушай, приходи поучаствовать в записи "Воли и разума” для радио – с Бутусовым и многими другими известными музыкантами», но мне прислали официальное письмо! Тут я совсем обломался, окончательно. А тур – это хорошее объяснение моего отсутствия. Хотя в туре я ребят поздравлял на каждом концерте. По большому счёту, негатива у меня к ним не осталось. Прошло время, всё улеглось. У них свои проблемы, у нас – свои. Может, у них больше проблем, может – наоборот. Я сейчас на их счёт совершенно спокоен. Многие пытаются искусственно раздувать тему конкуренции. Да какая тут конкуренция? Сейчас, в принципе, всего два коллектива, которые активно в последнее время ездили по регионам. КОРОЛЬ И ШУТ работал до недавнего времени. АЛИСА ещё, но они не хард-н-хэви играют, хотя и пытаются сейчас звучать довольно жёстко. Игорь Романов, новый гитарист АЛИСЫ, для этой цели весьма подходит... Но все эти группы относились к другому лагерю, как и ДДТ. Так что нет конкуренции между нами и АРИЕЙ. И даже не потому, что мы – самые, как некоторые считают, лучшие в этом стиле. Просто так сложилось, что мы попали туда, куда попали. В чём-то, может быть благодаря определённым нашим усилиям, а в чём-то, наверное, благодаря чьим-то промахам.

 Музыкальный застой
ТК: Как ты думаешь, появилось ли в мире после метала какое-либо по-настоящему романтичное направление, дающее альтернативу этой жуткой матрице?
ВК: Я не могу сказать, что на 100% появилось. Себя я корю за то, что исполняемые мной тексты порой чересчур пессимистичны. Но сейчас пришли новые направления, которые ещё больше это усугубляют. Послушаешь, и так придавливает, что если и не пойдёшь сразу вешаться, то жить всё равно уже не хочется. Хотя в любом стиле можно писать такие песни. У Стинга в песне «Bourbon Street» лирический герой превращается в вампира... Но с тяжёлой музыкой, конечно, другая история. Я её всегда люблю сравнивать с хоккеем. Вот есть фигурное катание, а есть мужская, жёсткая игра – хоккей. И в этой игре мужчина может себя проявить. Хотя, допустим, слушаю я последние альбомы EDGUY, HELLOWEEN – их понесло в какую-то другую сторону, достаточно надуманную. Они могут пять раз за песню ритм сменить. Но что-то здесь не так.
ТК: Музыка не ради искусства, а ради технического мастерства?
ВК: Ну да, слушаешь как музыкант – звучит так, что не придраться. Нам до этого ещё расти и расти. Но за душу не берёт! В эту сторону понесло очень многих, даже тех, кто играл музыку попроще, чем у HELLOWEEN... Последний альбом, от которого я был в настоящем восторге – «Ozzmozis», но это было уже несколько лет назад. Дух ушёл, который был когда-то. Люди сидят – вычисляют, выверяют. Вот послушал я новый JUDAS PRIEST, снова с Хэлфордом. Он традиционно, правильно звучит... Но это не «Painkiller». Просто надо было в этом составе альбом записать – они и записали. А на концерт я всё равно с удовольствием пошёл – очень хотелось послушать, как Хэлфорд поёт вживую. Пел он, конечно, просто супер, хотя общее настроение у них уже не то. Заметно, что они порознь. Новый SCORPIONS взял послушать – они так жёстко в первой песне заиграли, такие гитары мощные. «Вот это да!» – думаю. Не ожидал от них. Но тут бац, и покатились лирические песенки, романсики, все одинаковые. В жанре сейчас наблюдается определённый застой, да и не только в жанре. Потерялось какое-то горение, исчезла душа... Люди зарабатывают деньги. Я вспоминаю LED ZEPPELIN – они молодцы, что расстались после смерти Бонэма.

 Как делались «Реки времен»
ВК: Мне было очень приятно, что мои ребята участвовали в сочинении материала. Я говорил им: «Тащите всё, это же наше общее дело», в аранжировках помогал, мелодику придумывал. У Голованова сочинительский опыт уже был, но наш бас-гитарист, Лёшка Харьков, который до этого работал у Маврина, своих песен там не сочинял. Я рад, что в нашем альбоме две Лёшкины песни – «Наваждение» и, собственно, заглавная – «Реки времён». С идеей второй песни он пришёл после просмотра фильма «Александр». Мне не хотелось, чтобы напрямую говорилось об Александре Македонском, но изначальный текст Рита Пушкина писала конкретно о нём. Я попросил её переделать всё таким образом, чтобы передать основную идею, не привязывая к конкретной личности: ты к чему-то стремился, но понял, что не достигнешь этого, и от отчаяния застыл на краю земли. Отчасти эта же тема отражена в «Не сейчас». Я рад, что ребята такие молодцы – не подвели, и нам удалось что-то сделать. Надеюсь, запал не пройдёт и у нас хватит сил продолжать. В альбоме, как я уже говорил, много личных песен. Например, «Дыханье Тьмы». При первом прочтении кажется, что это всё та же сатанинская тема – «touch of Evil», прикосновение зла. А на самом деле, если разобрать текст, то видно, что эта песня иносказательно повествует о трудных и болезненных процессах, происходивших в группе. «Время иссякло» – оно и на самом деле иссякало, все ждали нового альбома. «Хватило бы сил» – непонятно было, хватит ли их. «Есть шанс дотянуть до заветной черты» – хотелось вполне конкретно дотянуть до черты, то есть записать, наконец, этот альбом и выйти на новый уровень. «Стёрта грань свой / чужой» – действительно в какой-то момент уже было не ясно, кто тебя поддерживает и готов идти с тобой до конца, а кто не верит и готов тебя бросить. Там почти каждая строчка об этом, и каждой найдётся своё объяснение.
ТК: Мне вот лично казалось, что это песня о летчике в горящем самолете.
ВК: А я себя в какой-то момент таким пилотом и ощущал! Ты летишь, по тебе шарашат со всех сторон. Ты получаешь удары за то, что было, и за то, что ещё не случилось. Ты чувствуешь приближение тьмы и думаешь: «Всё, сейчас конец». Но вырываешь «штурвал на себя» и «уходишь в свободный полёт».
ТК: Первая вещь на пластинке перекликается с заглавной песней вашего с Мавриным альбома «Смутное время».
ВК: Да, есть такое дело. Но это не было сделано сознательно. Как правило, музыка уже сложилась, я «рыбу» пою на англо-бурском языке, а о чём в точности будет текст ещё не известно. И вариантов текста этой вещи было сочинено множество... Ты не представляешь даже, о чём там могла зайти речь – такого наворочено! И в конце концов, когда сил уже не было, остановились на этом. Рита предложила положить в основу песни изречение Конфуция о том, что «и врагу не желай жить в эпоху перемен». Может, я и забыл, что на «Смутном времени» есть почти аналогичная тема... Но Рита ввела образ земли, которая хочет сбросить седока-ковбоя. Уже шла война в Ираке, и под словом «ковбой» она имела в виду Буша. «Мир словно порох» – связано с наводнением. В общем, пошло выруливаться, я начал что-то предлагать. Потом вернулись к нашей стране, к нашей «части суши, что названа шестой», появился образ «креста», на котором мы сами сначала распинаем людей, а потом возвышаем их... Таким вот заявлением получилась первая песня. Глядишь, поклонники увидят совсем другое, как это случилось с «Матричным богом». Там мне просто хотелось изложить своё отношение к тому, что мой сын торчит постоянно в компьютере и никак не идёт на контакт со мной. Сидит – в игрушки режется, в интернете лазает. А я хочу, чтобы он отвлекся, хочу с ним глаза в глаза говорить. И под «матричным богом» я подразумевал компьютер, влияние урбанизации – всё то, что происходит в мире: настоящая жизнь меняется на виртуальную. И отчасти мне хотелось там зацепить всех этих жестяных звёзд, но не в лоб, а намёком – там «конвейер» упомянут... Вообще, многие сейчас кроют эту «Фабрику звёзд», которая и мне очень сильно не нравится. Хотя и там есть способные ребята, умеющие петь... но вот попали они туда, и это их проблема большая. Хозяева, наверное, думают, что они – реальные звёзды, что можно сделать настоящий конвейер. Получилось у меня сказать об этом или нет – не знаю. Местами немножко по-детски получилось, но мы старались... Со «Взводом» действительно всё удачно. Всегда хотелось написать такую вещь – без какого-либо особого пафоса. Я услышал песню «Рота уходит в небо» в исполнении Маршала – о Псковской дивизии. По-моему, её написал Сергей Трофимов. Эта песня очень перекликалась с «Мне кажется порою, что солдаты...» Захотелось самому написать вещь подобного плана. Но стиль хард-н-хэви накладывает определённые рамки, к тому же всегда опасно петь на эту достаточно конъюнктурную тему – опять про войну, мол, и вы туда же... Но всё равно очень хотелось.
ТК: А какие песни из альбома «Реки времён» ты бы поставил ротироваться, если бы сам мог определять радиополитику?
ВК: Я бы точно поставил «Взвод». Она, быть может, не слишком хорошо сыграна и сведена, но по характеру очень мне близка. «Реки времён» тоже баллада такая – не сопливая, не традиционная «песня про любовь». (Про «ушла-пришла» есть у всех – и у JUDAS PRIEST, и у Озборна. Только у IRON MAIDEN нет, по-моему...) «Матричный бог» ещё. Мы её не играли до недавнего времени на концертах, и уже, я знаю, много споров о ней. Песня, близкая к PRIEST, я этого не скрываю.

Выбор лэйбла
ТК: Как выпускающей компанией стала CD-Maximum?
ВК: Смольский на этом лэйбле выпускал свой инструментальный альбом, и через него мы познакомились. По какому принципу вообще выбирают рекорд-фирму? Вот, допустим, будучи в АРИИ, мы работали с Moroz Records. Всё обычно зависит от контракта, который предлагает фирма. Были компании, предлагавшие нам значительно большую сумму за альбом, но одновременно с этим – достаточно кабальные условия договора: права на 50 лет, серии концертов в поддержку альбома, контроль над процессом записи. Я знаю, что на Западе многие звукозаписывающие компании не только издают альбом и занимаются вопросами промоушна и дистрибьюции, но и продюсируют, и гастролями занимаются. Но в нашей не очень стабильной российской ситуации такие предложения выглядели попросту опасными. CD-Maximum предложили контракт, который полностью нас устроил и с точки зрения вознаграждения, и в том, что касается прав на песни. А то ведь многие пытаются получить исключительные права на песни, чтобы переиздавать их как угодно, в разных сборниках. Кроме того, очень часто представители от фирмы приезжают на студию в процессе работы над альбомом, и слушают – есть потенциальный хит? Есть второй хит? Тогда будем иметь с вами дело. А здесь всё было по-другому. Директор CD-Maximum Юрий Богданов приезжал на студию, слушал и говорил: «Мне нравится то, что вы делаете». Он сказал, что для него это эксперимент, поскольку раньше в основном приходилось заниматься выпуском лицензионной продукции – может и не первым эшелоном, но в том числе и такими артистами, как DORO, UDO и RAGE. Я считаю, что, подписываясь с нами, он со своей стороны пошёл на огромный риск. Потому что Бог его знает, как будет продаваться этот альбом. Мне известно, что определённые проблемы с продажей у Юрия есть.
ТК: А с чем связаны эти проблемы?
ВК: С тем, что многим компаниям, которые в своё время предлагали ему совместно участвовать в процессе, он в концессии отказал. Поэтому теперь они блокировать начали нашу пластинку на рынке. Я смотрел – альбом почти нигде не видно, трудно найти его. Вот в моём районе в метро не купить, и в «Союз» заходил – там тоже нет. По регионам Богданов ещё умудряется как-то обходить эти препоны. В Украину и Белоруссию продал лицензии. А ещё нельзя забывать о существовании пиратов. Так что, это огромный риск.
ТК: Я знаю, что ты не очень доволен сведением альбома и клипом на песню «Я здесь».
ВК: Мы вложили много денег в запись и сведение пластинки, а также в съёмку клипа. Может быть, наши затраты в итоге не соответствуют качеству. Клипом я до конца не доволен. Он смотрибельный и вроде бы симпатичный, но от идеи песни, конечно, очень далёк. А я не люблю клипы, которые совсем никаким боком не связаны с песней.
ТК: А кто придумал сценарий?
ВК: Режиссёр Владимир Янковский. Кстати, с ним нас тоже свёл Смольский, поскольку Янковский снимал клип группе RAGE. Снимали в Белоруссии, поскольку там сделать всё это было дешевле – это же натуральные съёмки, а не компьютерная графика, даже строили реальные корабли. В Москве не хватило бы средств, чтобы снять видео, потому что у нас нет спонсоров. Деньги, которые получали за альбом, мы вкладывали в клип. А до этого Янковский работал с Жечковым – с группой БЕЛЫЙ ОРЁЛ. Я видел его клипы, и мне они понравились. Музыкальный материал – отдельная, конечно, история. Но то, что делал режиссёр, было на высоком уровне. Там очень интересный визуальный ряд – чёрный и белый ангел, ожившая картина Пикассо. Мне очень понравилось. Но с нашим клипом, к сожалению, всё было пущено на самотёк. Надо мне было чётко изучать сценарий, вникать во все подробности – что такое, а почему вот так? Но к сожалению, до этого никак не доходило. Мы только-только закончили альбом, даже что-то оставалось недописанным, по-моему, и уже началась съёмка. И одновременно столько всего надо было сделать! И я подумал: «Ладно, человек красиво снимает, плохо не сделает». Но получается, что надо контролировать весь процесс и ещё обладать фантазией, соображать. Я могу давать какие-то советы касательно клипов, но изначально придумать сюжет, выносить его, понять, как это всё надо снимать, оценить достоинства и недостатки – к сожалению, не получается. То же самое касается сведения альбома. Я никогда раньше этим по-настоящему не занимался, в АРИИ Холстинин с Дубининым делали это, а я просто приходил и записывал вокал. Но здесь пришлось и этим заниматься, и я оказался не готов. Группа, которая гуляет сама по себе
ТК: Нет у тебя желания собрать вокруг себя тусовку молодых групп и начать их двигать?
ВК: Не моё это. Как в футболе: есть хороший игрок, но он не может собрать команду и управлять ею, а есть тренер. Я не то что лентяй в этом плане, но мне всё может надоесть и я должен отдыхать. Я не фанат, который каждый день занимается нужным делом, куда-то бежит, что-то организовывает. То есть хватает сил только заниматься группой, как-то двигать проект. Хотя я привожу из поездок много информации – в городах мне дают массу дисков, и я их слушаю. Но пока ничего не потрясло. Ни с чем гениальным не столкнулся, хотя отдельные музыканты играют весьма неплохо. Но очень часто текст чернушный, со сплошными вурдалаками – я не могу это слушать, даже если играют хорошо. Ко мне недавно дочка подходила, предлагала сделать центр, который будет называться моим именем. Есть люди, они готовы вложить денег. «Ты можешь там и не появляться», – говорит дочка. Но я не хочу заниматься профанацией. Если я что-то делаю, то в полный рост. Хочу отвечать за то, чем занимаюсь. Вот есть хорошая штука – рок-лицей «Красный химик», который сейчас собираются закрыть. Но там как раз люди пытаются учить музыкальной грамоте, двигать молодёжь в нужном направлении. Когда мы искали гитариста, к нам приходили очень много соискателей из «Химика», причём неплохо играющих и с очевидным потенциалом, просто у ребят пока маловато опыта... Времени нет. Его и на собственных-то детей порой не хватает.
ТК: А ставить молодые группы в разогрев?
ВК: Это можно, но, к сожалению (и не надо на нас обижаться, что мы, мол, крутые, и не хотим ни с кем играть), – когда приезжаешь в другой город, хочешь показать себя с хорошей стороны. Может быть, там есть хорошая группа, но возникает проблема аппаратуры. И так эта аппаратура – компромиссная, не такая, как в Москве во Дворцах спорта, то если даже 20 минут кто-либо на ней поиграет, всё надо строить заново. Народ свистит, орёт, а в итоге получается, что разогрев отзвучал нормально, а хэдлайнеры имеют проблемы со звуком.
ТК: А фестивали?
ВК: На фестивалях я очень не люблю играть, хотя и приходится. Но по поводу «Крыльев» хочу сказать (не обижая «Нашествие» – второй большой фестиваль), что на «Крыльях» лучше, поскольку порядка там больше. Мы и прозвучали там, и было время на настройку. У нас же сложная настройка, с портостудией, в которую записаны бэки (ведь в группе больше никто не поёт), и клавиши (т.к. никто на клавишных не играет). Раньше был у нас человек, который и на клавишах играл, и техником был – сейчас такого нет. Ещё клик надо барабанщику завести... Короче, такой геморрой! Кроме того, фестивали у нас – это обычно мешанина. Вот в советские годы, помню, был фестиваль в Череповце – «Монстры рока». Там у молодых групп имелся реальный шанс засветиться – три дня по три молодые группы и по хэдлайнеру. А хэдлайнерами были МАСТЕР, ЧЁРНЫЙ КОФЕ и АРИЯ. А потом – гала-концерт. А у нас на больших фестивалях все разношерстные. Включаем «Наше Радио» – там стилистический разброд! И на «Крыльях» аналогичная история.

Движение вперёд
ВК: Изначально было такое ощущение, как будто мы – собака, сидящая на болоте. Только вытащил хвост, завязла морда; только морду поднял – лапа в трясину ушла. Поменялись музыканты, причём не с улицы, а Терентьев и Маврин – люди, с которыми я долго и плодотворно работал. Но, к счастью, несмотря на уход достаточно значимых музыкантов, этот дух остался, и молодые парни, которые пришли в группу, достойно продолжают дело. Перспектива есть. Я не думаю, что второй альбом появится быстро. Хотелось бы всё-таки написать не просто песни на злобу дня, потому что надо срочно записывать пластинку. Надо сесть и сделать достаточно хорошо – и записать, и свести, и чтобы это было интересно с музыкальной точки зрения. Движение по направлению к вершине. Я понимаю, что записанный нами диск далеко не вершина, но для нас это был определённый шаг, поскольку многие не верили, что мы вообще способны это сделать. Поэтому сейчас сложный момент со вторым альбомом – хочется, чтобы он был лучше. Я вот, как человек, всегда сомневающийся, сижу, знаешь, и осторожно подбираю появляющийся музыкальный материал, думаю: «Так… это всё уже было». То есть альбом совершенно точно не будет делаться на последнем издыхании по принципу «абы что».
ТК: А есть какой-то новый материал?
ВК: Есть. Нельзя сказать, что он на 100% готов, но мысли имеются. У нас ведь достаточно плотный график работы, но у меня творческий процесс происходит спонтанно, когда я гуляю по парку, нарезая квадраты, или в метро езжу, или просто выхожу гулять, если в парк уже поздно идти. Часто в такие моменты рождаются либо музыкальные кусочки, либо текст к музыке. Я хожу, пробую, подбираю слова, смотрю, чтобы фразы хорошо легли. Правда, к моему большому сожалению, многие вещи просто теряются – только что ходил, напевал что-то красивое, а пришёл домой и ничего уже не помню. У меня обычно не бывает с собой диктофона, с техникой я не особо дружу, к сожалению... Но вот я подогнал пару новых зарисовок, мы их тут же в портостудию записали, на всякий случай. А вдруг пригодятся? Рифф или фраза музыкальная приносятся, и кто-то может тут же что-то своё на эту идею предложить. Почти все песни в АРИИ когда-то так и были написаны – Маврин показал рифф, позже положенный в основу «Героя асфальта», я предложил свой вариант мелодии, Дубинин – свой. В итоге мой вариант не прошёл, но это не так важно. Важно, что каждый что-то своё предлагал, может, поэтому и песни тогда были лучше. А на последнем этапе, когда мы «Химеру» писали, каждый своё сводил, каждый сам своё аранжировал и с текстом работал отдельно. Мол, это моя песня, ребята, извините, я за это получаю авторские, а вот туда я не лезу. Когда до такого дошло, я понял, что всё – дальше уже некуда. Группы как таковой больше не было. Можно, конечно, и в этом состоянии продолжать кататься, деньги зарабатывать, но интереса работать уже не осталось. И окружающие люди сыграли большую роль, конечно: спонсоры, партнёры – много их было. Поэтому я сейчас рад тому, что нынешний период напоминает начальный период становления АРИИ, когда все чего-то хотели, не делили на «моё» и «твоё» и воспринимали альбом, как общий. А когда это пропадает – смысла нет. Может я идеалист? Вот многие мне говорят: «Ты должен быть сволочью, раз уж ты номинальный лидер. Должен всех строить. Необходим диктат, никакой демократии!» Но я не могу – я другой человек. Я хочу, чтобы в группе были нормальные человеческие отношения, чтобы без кнута и пряника, и не из-под палки всё делалось. Хотя иногда приходится и к диктату прибегать – что делать? Бывает, необходимо характер показать, поставить человека на место. Окно в Европу
ТК: Не пробовали выходить на западный рынок?
ВК: Была идея у Богданова с двумя вариантами альбома – русскоязычным и англоязычным, который можно попробовать продать на Западе. Но для меня определённая проблема – достойно спеть по-английски. Впрочем, это решаемо. Идея заглохла на какое-то время, потому что имелись определённые нюансы в отношениях со Смольским. Ранее с ним обсуждалось и участие в европейских фестивалях, но сейчас, из-за нынешних наших дел, поездок, скорее всего, не будет... Хотя можно пытаться сделать, просто пока никто этим по-настоящему не занимался. Я общаюсь с RAGE, UDO – уважаемые группы, но не первого эшелона. И благодаря этому я знаю, что есть существенные особенности здесь и там. Многие недоумевают, почему «вот это не пойми что» собирает, скажем, «Олимпийский», а привези в Россию супергитариста Тони Макалпайна, и он соберёт небольшой клубик. Вот и мы должны чётко понимать, что групп там масса, и такой статус, как здесь, мы на Западе иметь не будем. В своё время у АРИИ были предложения из Японии о переиздании альбомов, но никто не обратил на это серьёзного внимания. Концерты играли себе, пластинки записывали – и всё, стратегически никто не мыслил. И у нас пока та же история. Приглашали в тур по Скандинавии, но пока заглохло. Как говорится, нас и тут неплохо кормят. Планы на ближайшее будущее.
ТК: А что ты можешь сказать о концерте в Москве в мае?
ВК: Концерт предстоит очень ответственный, и поэтому поводу мы даже отменили выступление в Ростове и Краснодаре, которые планировались на 16 и 18 мая. Мы хотим подготовиться к московскому шоу, поскольку это не просто концерт, а мероприятие, требующее у нас максимального сосредоточения сил. Это будет первый концерт такого масштаба, где с группой выйдет новый гитарист Вячеслав Молчанов, а вторую часть выступления мы сыграем с Виктором Смольским, с которым мы заканчиваем наше тесное сотрудничество. Надеюсь, что все наши планы и пожелания в смысле шоу исполнятся, и мы в очередной раз не ударим в грязь лицом перед нашими фэнами.

Резюме
ВК: Пока всё у нас слава Богу, мы можем позволить себе нормально существовать. Пусть мы звёзд с неба не хватаем, не покупаем Кадиллаков розовых – но и потребностей таких нет. Музыка даёт мне возможность нормально жить, поддерживать свою семью и не брать при этом в долг, не искать спонсоров. Я не помню, кто сказал: «Сильный человек – не тот, кто может многое себе позволить, а тот, кто может от многого отказаться». Для меня эти слова были и остаются девизом.